Начало игры.|

Сегодняшнее утро – а Ян привык считать, что утро начинается исключительно тогда, когда тебе приспичит проснуться, пусть это будет хоть вечер – отчего-то началось не с привычной тишины и сонливого бурчания себе под нос. Хотя нет, сонливое бурчание конечно присутствовало, но было приправлено еще и хмурыми ленточками бровей и шатающейся походкой к внешнему раздражителю, который посмел нарушить весьма крепкий медвежий сон.
Это уже после того, как внезапный объект за дверью был ликвидирован все тем же бурчанием-шипением, недовольным хмурым взглядом и хлопком двери, Ян сообразил, что посыльный таки сунул ему в руки конверт, который тут же был распотрошен юркими цепкими пальцами, а бумажка внутри была изучена еще сонливым, но уже весьма сфокусированным взглядом.
А дальше все как по расписанию – большая чашка свежего чая, неторопливые сборы в четко определенном порядке, и внезапный вывод, зародившийся где-то в глубине сознания, что дома было бы неплохо завести какую-нибудь живность. Да, наверное, это было бы здорово – пес во дворе, или кошак какой-нибудь на кровати. Хотя, кто за этим зверьем присматривать будет, когда вот так же придет новое письмо? Наверное, проще завести какую-нибудь птичку. Сокола там. А лучше, конечно, жениться, да. Вот теперь и дилемма – то ли жену заводить, то ли все же птичку купить.
Улица встретила Янмея внезапным осознанием, что время уже давно перевалило за обед. Отчего-то он яростно недолюбливал людскую суету и этот шумливый поток, слитый из разномастных людей и лешаков, приправленный яркими пятнами аллани, так резко контрастирующих с толпой хотя бы по насыщенному цвету своих шевелюр. Впрочем, не Янмею об этом говорить, как одному из представителей рыжеволосых особей, пусть хоть и совсем далекого от чародейских отродий.
Отчего-то не менее яростно хотелось слиться и затеряться в толпе. Закрыть глаза, надавливая подушечками пальцев на тонкие веки, пока по черноте не поплывут разноцветные круги. Наверное, хотелось какого-то радужного забвения, которое наступает при наркотическом опьянении от особых лесных трав, которые некоторые так любят перетирать в мелкий порошок или скручивать засушенные листья в бумажные свертки. Состояние то ли потерянности, то ли просто жажды чего-то нового и ранее не знакомого. Хотя, наверное именно подобное состояние и служило изначальным мотивом к работе во все той же Гильдии и выполнении очередного задания.
К слову, сейчас бы лучше было подумать как раз о задании. Кажется, там что-то было сказано про башню? Ну и про подземный ход, разумеется. Янмей недолюбливал подземные ходы, эти норы кротов-мутантов, ибо нормальные здравомыслящие особи не стали бы рыть какие-то там ходы под землей. Зачем, если можно проложить путь на поверхности? Притом сплести такие хитроумные ловушки магического и физического происхождений, что какая-то непонятная дыра под землей покажется райским гнездышком, по сравнению с той же лесной тропой, проложенной умелыми руками и так же защищенной. Хотя, с заданиями не спорят. Подземелье – значит подземелье. Сырость на стенах, капли с потолка, какая-нибудь мерзопакостная живность, непонятно как выживающая в темно-сырых условиях. Впрочем, там даже какая-то трава расти умудряется, так что о чем тут говорить.
Хотя, как истинный лешак, ему бы было гораздо уютнее во все том же лесу. Родная стихия, как для рыбы вода – там ты знаешь, что, куда и как, даже если и пребываешь на незнакомой земле впервые. Впрочем, не малый опыт в эдаких раскопках позволял уже и в подземных норах достаточно свободно ориентироваться.
Шумно выдохнуть, прерывая какие-то свои ностальгические размышления, чтобы мгновенно остановиться, доставая из кармана бумажку-письмо и поднимая глаза на здания Гильдии. Высокие, статные, и наполненные такой макулатурной рутиной, от которой обычному смертному хочется тут же удавиться в самодельной петле, свитой из собственной рубашки. А эти картографы, с каким-то особым энтузиазмом хватающиеся за линейки и свои многочисленные свитки? Хотя, хуже них только сами археологи, привыкшие кисточкой сметать какие-то микроскопические слои почвы, разглядывая подозрительные крупицы непонятного происхождения.
Мысленно проверить, все ли он взял с собой – вроде, сумка на месте, оружие взято, одежда на всякий неприятно-медвежий тоже. Даже баночки с ядом, и те дома не оставлены. Тряхнуть головой, освобождая глаза от назойливо-нависшей рыжей челки, и сделать шаг вперед на ступеньку ко входу, сворачивая в ладони листок с «приглашением», если его можно было так назвать.

Так иногда бывает. Когда чудесная гармония наедине с самим собой внезапно нарушается какими-либо внешними факторами, которые никак не ожидаешь. Впрочем, Янмея можно было смело отнести к разряду особей, страдающих покоефобией. Это когда все слишком тихо и мирно, когда слишком гладко и предсказуемо. Тогда внезапно активизируется синдром неспокойности и крайней подозрительности – вот-вот из-за угла выпрыгнет какой-нибудь недоброжелатель, а вот сейчас та хрустнувшая веточка под ногами окажется вырытой ямой, накрытой листвой, ну и так далее и тому подобное. А уж к людям так вообще особое отношение – а почему он спросил это, а не что-либо другое, а почему он заинтересован в том-то, а что его вообще сюда привело? Полоса покоя и гармонии обязательно должна следом принести какую-нибудь оплошность и неприятность, да еще и пофееричнее, чтобы было что вспомнить и над чем посмеяться.
Наверное, нынешняя ситуация была отнюдь не на столько фееричной, да и опасной назвать ее было смешно. Резкий удар в плечо, заставивший мужчину пошатнуться и недовольно скосить взгляд вслед за поворачиваемой головой в сторону внезапного препятствия, впечатавшегося сзади. К слову, препятствие оказалось на удивление крайне шумливым – визг, глухой отзвук падения, да еще и звонкая нотка приземлившегося посоха, сначала успевшего задевшего упавший объект.
- Ну надо же, какое незабываемое появление! А Вы любительница удивить люд смертный, - чуть обернуться, уже было замечая, что тело опережает мысль и было протягивает руку, чтобы помочь приземлившейся на пятую точку девичьей фигуре, но не тут то было.
Резкое появление, резкое приземление, резкий рывок, чтобы тут же подняться.
Наверное, эту девицу можно было смело окрестить взболомошной птахой, которая незамедлительно выпорхнула из небрежно открытой домашней клетки. Казалось бы, даже и без того тонкие росчерки зрачков в медовой радужке глаз Яна еще больше сузились, разглядывая Доминику в ее привычном облике. Да, и впрямь птица. Казалось бы, если бы голову девицы венчали волосы, они бы обязательно были растрепаны в хаотичной «гармонии», торча в разные стороны рваными концами. Но пока что хватало и резких линий лица, и угловатости фигуры, да и как таковой миниатюрности, чтобы смело сравнить девушку с представителем семейства пернатых.
У Яна было какое-то смутное отношение к магам. С одной стороны, будучи адептом и ввиду расовой принадлежности способным только и делать, что создавать мелкие огненные плевки пальцами, он с уважением относился к людям, которые огромное количество лет отдавали магическим трактатам, а легкими движениями пальцев да мысленными приказами заставляли чуть ли не деревья под невидимую дудочку плясать, да из свечного пламени создавать фееричные огненные представления. Да и как боевые единицы они были потрясающи – то-то иногда рыжеволосые аллани заставляли животное в грудной глетке затаивать дыхание, чтобы в очередной раз краем глаза отметить, как чародей расправляется с каким-нибудь внезапно появившимся на дороге чудо-зверем. Хотя, с другой стороны, завяжи руки покрепче да лиши чародея «почвы», из которой черпается энергия для этих самых колдовских сюрпризов и представлений, и чародей становился самым обычным смертным без возможности выкрутиться из ситуации. Нет, конечно, у каждого второго был припрятан какой-нибудь ножичек, а то и метательная иголочка, отравленная ядом, а вот Доминика аж со своим посохом освоилась, пару раз и на его глазах держа чудо-палочку-выручалочку весьма крепко и умело, да еще и по делу ей размахивая, но уж отчего-то уже маги так внушительно не воспринимались. А уж в ближнем бою и подавно. Но… Наверное, это из категории «что раньше произошло – яйцо или курица». Янмей будет с каменной упертостью убеждать, что маг против воина вряд ли выстоит. А маг же так же открыто заявит, что воин против мага долго не продержится. И хоть каждый будет по своему прав, то так же и не прав, пока до дела руки да ноги не дойдут. Впрочем, доходят редко, стараясь подобные идейные конфликты оставлять на правах словесных перепалок. Отчего-то.
Цепкий взгляд по девичьей фигуре. Любопытно коснуться янтарными переливами вбитой под темную кожу краски на идеально выбритой голове (впрочем, выбритой ли? Мало ли какие там факторы лишили магичку ее шевелюры, которая когда-либо была на данном месте), но после как-то резко метнуться с лица девушки по ее одежде, тут же оценивая и объем сумки, а следом и листок в тонких цепких руках.
О, Боги всемогущие.
- Только не говори, что и ты сюда пришла по расчудесному заданию, доставленному сегодня? Башня, мертвый маг, подземелье… - отчеканить на шумном выдохе, полном смешанных чувств, смазано отразившихся на усмешке в уголках припухлых губ.
Нет, не то, что Доминика была плоха в заданиях, даже наоборот, и спины если что прикрывала своими чудо-богатырями из праха, и еще чего-нибудь творила, и вперед лезла по делу… Но отчего-то яростно не воспринималась Янмеем как опытный и знающий данное дело объект. Эдакая девчонка, которой просто хочется сунуть длинный любопытный нос, особенно в места, где можно было надыбать новую книжечку или какой-нибудь амулетик. Сорока. Да, точно, именно сорока. С каким-то потоком неугасаемого ребячества, в ее-то годы. Впрочем, откуда ему знать, сколько ей там лет? Вот выглядит она если хоть и на статную взрослую девушку, но умений хватит на уже женщину, а внешне на это самое понятие женщины Доминика отчего-то ну никак не дотягивает. Хотя черт там поймешь с этим чудо-чародейским возрастом.
- Доминика, кажется, нам с тобою выпала чудеснейшая доля вновь побывать в одной компании в столь потрясающем деле! Ну не радость ли свалилась на наши головы, как ты на мое хрупкое тельце, - не снимая с ленточек губ усмешки, лишь вновь пробежавшись цепким взглядом по фигуре девушки, словно ожидая подтверждение своих же слов.